Игры на воздухе - Сергей Надеев

«А девочка, что прошлое хранила…»

А девочка, что прошлое хранила,Как письма, пережатые жгутом,Осталась там, где черпают чернила,Где карточный выкладывают дом.

В той местности, и узкой, и безлистой,Остались восклицанья вперебой,Не каждому легко туда и близкоЕдва ли обозначенной тропой.

В той местности, не знающей названья,Уложены в раскрытый саквояжНеспешных зим досадные мельканьяДа горечь неизведанных пропаж.

Быть может, к ним, в рулон свернув тетради,Отправлюсь я один и налегке,Как в странствия, прописанные радиБегов от предсказаний по руке.

И девочка с записками в ладониРассеянно просыплет на паркетСемь писем неотправленных и тронетВиски мои, как много, много лет…

«Только слуха хворобый июль не царапнет железом уключин…»

Только слуха хворобый июль не царапнет железом уключин,Ароматной сосновой смолой не наполнит мальчишеский рот.Мы, нахмурясь, глядим за порог на литые тяжёлые тучи,Раскрываются шапки травы под ободьями грузных подвод.

Астрагал осыпает плоды по уклонам озябшего лета,Босиком выбегаешь в траву донимать молодых прыгунцов.Егерей напоив молоком, ты грустишь и печалишься следом,Словно скрипом дорожных ремней обозначилось ваше родство…

Что осталось от наших затей? – Полинялое тело футболки,Непомерно пустой саквояж да в простенках пучки чабреца…Всё теснее наш низенький дом, всё просторней чуланы и полки,И озёр проступает вода в поредевших к утру деревцах…

Сентиментальное

1.

Да сколько б ни припоминалаВ ночах, бессонных напролёт, —Щедрот нечаянных так мало:Лишь имя, вправленное в лёд.

Должник. Должно быть, не ответит.А если и найдёт слова —На что тебе несносный лепетИ связанные с ним права?

И надо-то досадно мало:Лишь фразы, выроненной вдруг, —Чтоб вспыхнула и убежала,По лестнице рассыпав звук…

А в сумерках, как разойдутся,Вернёшься и мельком, тайкомЗапишешь это безрассудство.И свалит в сон за дневником…

2.

Потянешь из учебника закладку,Расплачешься, запишешь впопыхах,Невесть зачем, но строго по порядку,Как ожиданье переходит в страх…

На что тебе подсказки и приписки,Коль всё одно не втиснуть нипочёмУчастливость и бессердечье близких,Глядящих в дневники через плечо!

Когда-нибудь права свои превысим…На деле же – ни страха, ни обид,Ни дневников, ни торопливых писем,И лишь одним душа моя болит:

Признания мои – осиротели,Как только ты, очерчивая круг,Забыла – по прошествии недели —Свой поцелуй, похожий на испуг.

«Каким немыслимым круженьем…»

Каким немыслимым круженьемИ мы с тобой заражены?Воздвиженье – передвиженье:Осы очнувшееся жженье,Воды остывшей отраженье —Неумолимы и сложны.

И возбуждает нетерпеньеМедлительный гусепролёт:Всю ночь – покуда хватит зренья —Они ломают оперенье,Крылами скалывая лёд.

Как будто движутся – к исходу…Но простоят до ПокроваЛеса, процеживая воду,Пока осиную колодуОткроет мёртвая трава.

Возможно ли представить былоЛедок у края колеи,Недвижущийся дым, унылоВошедший в лес, как холод – в жилы,А в сбрую – парные шлеи?

Так что же сетуем на этоИ целый день раздражены?В Нахабино – уже не лето,Воздвиженье царит и свето-вращение, и так нелепоРека и пруд обнажены…

«Не тебе объяснять, что уходит дорогой, по полю…»

Не тебе объяснять, что уходит дорогой, по полю,Поднимая клубы, растревожив прогретую пыль,Узкоплечий июль, накупавшийся в озере вволю.И склоняется вслед обесцвеченный солнцем ковыль.

Пахнут влагой сады, перегретой листвой винограда;Облетает кусты деловитый докучливый шмель;Чуть скрипит на ветру, завалившись в малину, оградаДа под грушей, в тени, доцветают душица и хмель.

А тебя захлестнул обжигающий зуд заготовки:Керогаз надрывается, пыжится на сквозняке;Целый день что-то варишь и капли роняешь с мутовки,Или – шаришь под листьями в березняке.

Небо – выцвело, что ли… И как-то особенно гулко.Так давай на скрипучие стулья присядем в саду.Обожди хлопотать, скоро день отойдёт в переулки,На ходу раздувая звезду…

«Постой, не думай о разлуке!»

Постой, не думай о разлуке!Тебе ль – упрёки без концаИ вскидываться, в каждом звукеПредчувствуя в дверях гонца?

…Нам только минуло двенадцать,И только через десять летНам робко предстоит обняться,Страх погасив и верхний свет.

Покуда – головокруженьеМы постигаем – из простуд,Но мы уже живём движеньемДруг к другу, нас уже везут

Сквозь дождь, на деревянных лавках,Раскачивая вдоль и вбок,Трамваи «тройка» и «девятка»,По рельсам волоча звонок.

Но – не ко времени, не к сроку…И только через десять летТы будешь выбегать к порогуНа шорох, на щелчок, на свет.

«Как встретиться, когда дороги – мимо…»

Как встретиться, когда дороги – мимо,Когда – ни слов, ни сил произнестиПризнание, что так необходимо,Чтоб призрак равновесья обрести?

Ты скажешь с потемневшими глазами:«За этот год разительных удачТы повзрослел…» —Я перебью: «За Вами —Прогулка в лес вблизи осенних дач».

Мы замолчим, и паузу заполнитЗвонок осы в открытое окно —Нервозный звук, однообразно долгий,Как будто бы кружит веретено.

Окажутся за этим зыбким зудомОбиды зим нестоящи, пусты,Что лёгкая сонливая простудаС поправкой на больничные листы.

И тягость молчаливого разладаЗабудется, пройдёт сама собой, —Как только кончится садовая оградаИ дачных голосов отстанет разнобой…

«За редкой зеленью – сутуловатый строй…»

За редкой зеленью – сутуловатый стройПосёлка дачного с проношенною кровлей,С оградой лопнувшей, площадкой смотровой…А воздух тянется, белёсый и сырой,В прореженные колья.

Усталым дизелем не оправдать тоски…В плаще болоньевом, покрытом влажной пылью,Старик стоит и ладит вдоль доскиПолоски узкие, фанерные бруски.И чем помочь бесплодному усилью?

А время крошится, меж пальцев щель течётИ охрой сыплется, и ржавым купоросом.А пальцы слабые уже не держат счёт.И планку хлипкую другая щель сечёт,Гвоздём пристёгнутая косо.

Не залатать, коль жизнь пошла под снос…А он царапает, скребёт, перебирает,С досады морщится – должно быть, от заноз —Бормочет, горбится, волнуется до слёз.А планки сыплются, прорех не прикрывая…

«Неправда, что страхом не дышит…»

Неправда, что страхом не дышитУже поредевшая чаща:Он ропотом, сумраком вышит,Лопочет листвою ледащее,

Гнездится в обширных куртинах,Разросшихся нынешним летом, —Как стойкий туман в седловинахЗа лесом, за явью, за светом.

Себе не решившись признаться,Страшась подступившей тревоги,Пойдёшь беспричинно смеяться, —А будто заплачешь в итоге.

Пойми, неуместна бравада…Давно ли себе обещалиНе грезить в канун листопадаО будущем, кутаясь в шали?

И дрогнет нечаянно блюдцеНа лёгкой прозрачной ладошке,И тёплые капли прольются.Не слёзы. А всё же немножко…

«Какая бабочка за плотной дымкой тает?»

Какая бабочка за плотной дымкой тает?Челночница! Она роняет нить,Прихватывает через край, латает,То пó верху травы, то в небе метит шить.

Лазейку штопает…Бесплотною иглоюВозможно ли вернее притачатьКрай леса с накатившеюся мглоюК небесной пустоши?… …и шва не различать…

Всмотрись попристальней, – куда она скользнула?Ещё один размашистый стежок.Нанизаны вподбор и стол, и спинка стула,И пущенный – за полверсты – движок.

Родимая! и нá день расставаться —Больней, чем думаешь.Да не оставит насПредчувствие, что с жизнью, может статься,Прочнее связаны и нечего бояться, —Пока последний взмах за кромкой не угас…

«Всё, что запальчиво мне посулила…»

Всё, что запальчиво мне посулила,Разувереньям моим вопреки, —Йодные пятна засохшего илаПо берегам обмелевшей реки,Рваные днища рассохшихся лодок,Хриплые крики неряшливых птиц,Несоответствие метеосводокИ перекаты холодных зарниц —Всё состоялось.И август в малинеВыломил высохший выцветший прут.Чудится рыбий плавник на стремнине,Видишь, как он независим и крут!Так бы и нам – оставаться на месте,Не подчиняясь течению лет!…

…Вот и в твоём неуверенном жестеБлизость разлуки наметила след.

«Одичала малина на даче…»